Get Adobe Flash player

Навигация

С ЮБИЛЕЕМ!

Овсов Эдуард Станиславович

водитель группы по эксплуатации техники

Буралкова Марина Владимировна

диспетчер ПЧ-33

Коцюк Виктор Андреевич

начальник отдела противопожарной службы

Вилкова Татьяна Михайловна

уборщик служебных помещений

Соловьева Светлана Вячеславовна

специалист отдела кадров

Круглов Николай Александрович

водитель ПЧ-33

Главная | Архив | Архив 2019 год | Июль - декабрь 2019

Помнить тяжело, забыть невозможно

В эти дни страна вспоминает самую страшную трагедию в истории современной России – террористический акт в Беслане. В течение двух с половиной дней  (с 1 по 3 сентября 2004 года) террористы удерживали в заминированном здании школы  1128 заложников. Хотя большинство из них были освобождены в ходе штурма, в результате теракта погибли 314 человек из числа заложников, из них 186 детей. Всего, включая спасателей и военных,  погибло 333 человека, и свыше 800 получили ранения разной степени тяжести.

Чтобы понять весь трагизм случившегося тогда в Беслане, приводим воспоминания выживших заложников и очевидцев. Без комментариев.

«Я лежала на полу в захваченной школе, а снаружи шел сильный дождь, и я думала: блин, вода просто пропадает даром... а мы так хотим пить. Отпустили бы нас хоть на пять минут под дождем постоять, а потом обратно. Я, наверное, боготворю воду. И чтобы искупаться, и чтобы пить. Если тебе плохо — попей воды. Я не ем таблетки. Никогда не мерила давление. Потому что знаю: попью воды и станет лучше. После теракта у нас часто отключали воду, и я всегда плакала. Отключали на два часа, а я набирала семь ведер и три бидона. Я очень боялась остаться без воды».

«Террористы ходили по залу и расстреливали тех, кто шевелился. Мы притворялись мертвыми. Мама лежала рядом, я ее трогала, а она не реагировала. Я тогда очень испугалась. А какая-то девочка пела. Или мне показалось. Взрывы гремели, а она пела. У нас вся семья была в теракте: я, мама, брат и бабушка. Кроме папы. Мне кажется, ему было даже хуже, чем нам. У него там жена, мама, дети. И вот как он себя чувствовал? Я бы не хотела быть на его месте».

«Я не собиралась уже выходить оттуда. Я пыталась и не могла встать: на мне лежали. Готовилась к смерти, думала, быстрей бы уже прошло. А потом услышала, кто-то по-осетински как будто говорит: «Вставайте! Поднимайтесь!» Я пыталась встать, видела, что кто-то встает, а потом — автоматная очередь. У моей сестры были осколочные ранения в сердце и живот. Несовместимые с жизнью. Потом оказалось, судмедэксперты всем ставили одно и то же. «Ранения, несовместимые с жизнью». Наверно, родителям было бы тяжело слышать, что она могла быть еще живой, когда горела»

«Забыть эти три дня — значит забыть всех этих людей, которых больше нет. Не дай Бог. Я хочу помнить их последние слова. Я не вижу в этом никаких минусов. Как можно взять и забыть мечты девочки, которая умерла? В первый день хотелось есть. Во второй день — хотелось пить. В третий день уже не хотелось ни есть, ни пить. Просто хотелось жить. Но были моменты, когда думал: слушай, ну давай уже все закончится».

«В первый год тут по газонам росли колючки. Идет мать, крест подопрет и уходит. Чтоб территорию отчистить, я становился на колени, брал кухонный широкий нож, втыкал его в землю возле колючки, расшатывал и с корнем выдирал. Так на коленях я прополз всю территорию.

Мужик один, красавчик, увидишь его, скажешь: «Настоящий осетин!» И по поступкам он будет красавчик, по всем статьям... Сын у него здесь. Попал в заложники, бежал, сына оставил. Потом его ребята спрашивают: «Как же ты так? Сына своего бросил, Давидика?» «Херня, — говорит, — я таких детей еще много наштампую».

Люди очень разные. Некоторые здесь цветы возлагают для ритуала. А другие... Министр один. Не республиканского — российского масштаба. Зашел, встал на колени и плакал. Министр! А один генерал со свитой прошел через арку, перед газончиком на колени встал, фуражку снял, ткнулся лбом в землю и ревел. Я полчаса его успокаивал, он не мог в себя прийти. Генерал. Который войны прошел.

Под «Древом скорби» есть цветник. Там могила. Маленькие неопознанные фрагменты, которые остались в лабораториях Ростова, положили в один большой гроб и похоронили. Бывают такие дни: вообще не облачно, листочки на деревьях не шевелятся, ветра нет. И вот оттуда начинается смерч. Какой по телевизору показывают. Все, что есть по дороге: ведра, венки, игрушки — все поднимается в воздух. Доходит до границы старого кладбища и падает».

В зале находились мои жена, дочь и сын. Третьего сентября дочь, Марианна, погибла. Я не помню, что было потом: говорят, я спал у могильного креста дочери несколько недель, а все кругом считали меня сумасшедшим. Я не помню».

No comment.

Источник: https://snob.ru/selected/entry/80072/#comment_741065

 

 

 

 

 

.

 

 

 

 

 

 

 

 Мы в социальных сетях

Яндекс.Метрика